Гамбит предателя  - Евгений Лакс

Спрут спрыгнул из внутренней бойницы, используя канат от мостовой лебедки, и оказался вне досягаемости приближающихся арбалетчиков. Приземлившись в круг перекрывшей отступление охраны, он напал первым, стараясь сблизиться с врагами и лишая их численного и дистанционного преимущества. Охрана ворот вооружилась пиками и даже не удосужилась опустить решетку, будучи уверена, что всадник не сможет проскочить сквозь их кордон. Соловьиный клинок пронзительно засвистел, прошивая доспехи, словно иголка ткань. Стремительность, с которой шпион перемещался и орудовал своим мечом, не оставляла ни малейшего шанса. Этот противник был просто на несколько голов опытнее и искуснее, а отработка ударов на мешке с сеном – ничто в сравнении с многолетним опытом реальных сражений с куда более опасными созданиями. Один из охранников бросился к лебедке, но получил в спину метательный нож. Спрут мог бросать их с оборота, стоя, сидя, лежа, в движении, на любое расстояние и в любую цель. Ножны были под рукавами, на груди, поясе и голени, что позволяло делать неожиданные броски из разных позиций.

Самара стрелой промчалась мимо, и Спрут разбил на отход маскирующую склянку, используемую юстициарами. Следующим движением он метнул последний нож в упор на лебедке и сделал кувырок под опускающейся решеткой, подобрав валяющийся щит. Последнее, что увидели стражники Еллинга, – исчезающий в туманной дымке неприличный жест.

24-й год эры объединения. Семнадцатый день осени.

Остров Аркей

Густая завеса утреннего тумана не спеша рассеивалась, и Децимус в очередной раз проснулся от стука собственных зубов. Ни к чему тащить лишний груз, и он решил снарядиться перед самим восхождением, как советовал Каин, однако не учел нюансов местного климата. За какие-то часы погода сменилась с терпимой осенней на предзимнюю прохладную. Его спутники не обращали внимания на капризы природы. Каин, наоборот, приободрился и пребывал в относительно неплохом по его меркам, настроении. А Меланта, видя страдания мага, всю ночь следила за костром и неустанно подкидывала дрова.

Открыв глаза, маг с презрением взглянул в пасмурные небеса. Как назло, заморосил тихий дождик.

– Доброе утро, – учтиво произнесла Меланта.

– У меня такого давно уже не было… – проворчал маг.

Поднявшись, он встряхнулся, попрыгал, размялся, а потом подошел вплотную к костру и вытянул руки. Языки пламени, бившие вверх, как к сквозняку потянулись к его ладоням. Децимус наполнял себя стихией, прогревая тело изнутри, дополняя это легким самовнушением:

«Я тепло. Я пламя. Я чувствую жар. Огонь горит во мне. Я искры костра, я рев пламени, во мне бушует раскаленная магма, я испаряю воду и выжигаю землю. Я пламя».

Почувствовав магическое возмущение, с другой стороны костра проснулся Каин. Так же как и маг, недовольная погодными условиями, Шмулиха свернулась клубочком, образовав почти идеальный круг.

– Что тебе снилось? – спросила Мэл у мага.

– Частично то, что я хотел.

– Как? Так бывает?

– У людей вроде меня – да. Наполняешь себя нужными мыслями вечером, утром приходят нужные ответы. Ничего сложного. Однако сегодня были и непредвиденные образы. День будет очень трудным. Последний раз я чувствовал подобное в ночь перед побегом.

– А какими мыслями ты наполнял себя этой ночью?

– Согревающими.

– А это какими?

– А не важно, – отмахнулся Децимус, а Каин криво улыбнулся. Холодной ночью представить себя в объятиях женщины казалось хорошей идеей. Да и приключения пробуждают желание. Но единственным лицом женского пола, которое плотно оккупировало память мага, была Меланта. Потому, с одной стороны, неудивительно, что именно ее он выбрал в качестве своей фантазии. Однако, с другой стороны, все это выглядело слегка нездорово.

– Собирайте вещи. В получасе пути находится деревушка. Это последнее крупное поселение, которое встретится нам по пути к Ледяному Пику. Там и перекусим.

– Что? – возмутился Децимус. – В получасе ходьбы? Деревня? А почему же мы спали здесь? Я чуть не сдох от холода!

– Ты еще не знаешь, что такое холод. – Каин не любил новые знакомства и чувствовал себя неловко под чужой крышей. А признаваться спутникам, что те спали на сырой земле из-за его небольших комплексов, не собирался. Каин взглянул на маячившую впереди горную гряду и меланхолично вздохнул. – Скоро ты почувствуешь на себе радушие Аркея. Тысячи игл ледяной боли пронзят твою кожу. Вдыхаемый морозный воздух охладит твое тело изнутри. Каждый час в белоснежном плену этих гор кажется бесконечно долгим. Проверка твоей воли к жизни. Давным-давно у аркейцев была традиция. Один из обрядов становления мужчиной. Мальчишка должен был добраться в одиночку до храма Велигоя, что на отроге гор. В декабре, когда зима не знает пощады и бушуют метели, стараясь сломать человека, бросившего вызов природе. Пурга столь мощная, что иной раз не видишь дальше пяти шагов. А дикие звери, огромные, кровожадные, бесстрашные, нападают на любого, кто кажется им доступной добычей. Радуйся, мальчик. Боль – это испытания. Преодолев трудности, воин становится сильнее. А значит, нет смысла бояться боли. Понимаешь? В дикой природе каждый день для зверя может стать последним. Потому выживают лишь сильнейшие. Люди ушли от природы. И чтобы закон силы продолжал действовать, люди сами создают проблемы, добровольно ступают на тропу, полную опасностей. Запомни: в горах Аркея даже землю трясет от холода.

– Ты сейчас действительно решил, что мне это поможет? – Децимус слушал с лицом человека, жующего кислый лимон. – В этом мире нет ничего, что я ненавижу больше холода. Уже с первым снегом мои руки начинают отмерзать.

– Тогда я бы на твоем месте залез как можно выше и замер в эффектной позе, дабы проходящим мимо было приятно смотреть на твою статуэтку.

– Это юмор? – вклинилась в разговор Меланта.

– Да. Это черный юмор.

– У юмора бывает цвет?

– А-а-а… ну понимаешь, у людей есть определенные ассоциации с некоторыми цветами. Синий – море, небо, спокойствие. Белый – чистота, свет. А черный – ночь, мрак. Понимаешь? С ночью у людей связано мало положительных ассоциаций. У многих суеверных народов ситуация и того хуже.

– Негласное правило аркейцев, с незапамятных времен – запрет на сражения ночью, – добавил Каин. – Они считают, что Велигой не видит битвы. Не знает, кого одарить победой; кто погиб, сохранив честь и достоинство, а кто нанес подлый удар в спину. Аркейцы засыпают, как только солнце закатывается за горизонт, и просыпаются с первыми лучами.

– Да. Вот тебе отличный пример. Поэтому ты еще услышишь выражения «черный день», «темный час», «черная невеста».

– Черная невеста?.. А я вот не боюсь холода.

– И как мне это должно помочь?